Я уже писал о том, что во время работы в областном уголовном розыске в течение года (1959-1960 г.) я был в служебных командировках 287 дней. Так вот почти три месяца из них я работал в Карагайском районе.
Опишу событие, которое требовало столь длительного пребывания там.
От жительницы одной из деревень в 5-6 км от Карагая поступило сообщение о том, что в доме напротив, где жили муж с женой из Коми-Пермяцкого округа, двое суток не выключается свет. Когда она решила проверить в чём дело, то обнаружила жительницу этого дома в тяжёлом состоянии с телесными повреждениями, в том числе и с огнестрельным ранением. Потерпевшая рассказала соседке, что когда она работала с мужем на делянке по заготовке древесины, на них напали неизвестные и стреляли из ружья: её ранили, а что с мужем, она толком не знает, не исключено, что его убили. В полубредовом состоянии женщина добралась до дома, но сообщить о происшествии не могла по причине тяжёлого физического состояния. При встрече с пострадавшей она подтвердила работникам милиции то, что рассказала соседке.
При выезде на место на делянке в лесу был обнаружен труп мужа пострадавшей. Огнестрельные ранения подтвердили факт убийства. Жена убитого была госпитализирована, при беседе с ней было выяснено, что во время работы в лесу на них напали неизвестные, вначале стреляли по мужу, который находился в стороне, а затем и по ней. Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, с большим трудом добралась до дома, но сообщить о происшедшем не могла, т.к. периодически теряла сознание.
Проведённые оперативные и следственные мероприятия по раскрытию этого преступления положительных результатов не дали.
Руководством ОУР УВД я был командирован в Карагай для организации работы по этому делу. Позднее, через день или два, прибыл из областной прокуратуры прокурор-криминалист Коровин Валерьян Орестович. Мы стали совместно работать по этому делу.
При повторном осмотре большого массива места происшествия был обнаружен пыж от ружейного патрона.
По причине большого массива местности было принято решение последующего поиска следов преступления с участием граждан.
На следующий день мы вновь выехали на место с группой людей в количестве около 15 человек. Инструктаж участников поиска взял на себя прокурор районе Лейбович. В ходе инструктажа он разгласил участникам мероприятия, что при осмотре накануне был обнаружен пыж от патрона. В последующем это сыграло роковую роль в раскрытии преступления и сокрытии следов преступления подозреваемыми.
При отработке версии о совершении этого преступления браконьерами мы вышли на подозреваемых. При тщательном обследовании обнаруженный на месте преступления пыж был изготовлен из страницы учебника по физике для 8 –го класса. На изучение и проведение экспертиз вещдоков ушло много времени, а на установление подозреваемых ещё больше.
Жена основного подозреваемого была учительницей и преподавала физику именно в восьмом классе.
Время работы по делу, а в основном утечка информации, сыграли на руку преступникам.
При обысках мы не обнаружили ни учебника по физике, ни ружей, ни боеприпасов, которые были использованы при убийстве.
Последующие следственные действия и оперативная разработка подозреваемых «по воле» и в камере положительных результатов не дали, а сил было потрачено очень много.
Вопреки утверждению бывшего начальника управления уголовного розыска полковника Вагина А.Я., что «не существует таких преступлений, которые нельзя было бы раскрыть…» (книга Горация Мишарина «Приговорены к высшей мере» издательство «Урал LTD 1998 год), такое, когда преступления не раскрываются, в нашей жизни, к сожалению, бывает.
Об этой книге и раскрытии преступлений братьев Ведерниковых будет отдельное изложение и суждения.
Вспоминается обращение к сыщикам одного из поэтов: -
«Что же Вы, ТОВАРИЩИ СЫЩИКИ!
К вам вопрос:
«Где те двое, что с поезда сбросили
Диму Кедрина под откос?»»
Это убийство известного поэта Дмитрия Кедрина, совершенное в 1945 году, до сих пор не раскрыто. К сожалению, не могу вспомнить, кто из поэтов обратился с таким упрёком к нам «сыщикам».
Вспоминается работа в первый год в областном уголовном розыске. До моего назначения в это подразделение, в Гаинском районе Коми-Пермяцкого автономного округа была совершена кража денег из кассы леспромхоза в сумме 96 тысяч рублей. По тем временам это была большая сумма. Работа по раскрытию этого преступления была под контролем не только руководства УВД, но и МВД СССР и руководителей области.
Группу по раскрытию этого преступления возглавил начальник отделения ОУР майор милиции Беляк Алексей Станиславович. Помню, в эту группу входил и старший оперуполномоченный Гашев Борис Степанович. Это были очень опытные оперативные работники. Оба участники Великой Отечественной войны. Они были авторитетными людьми.
Длительная работа по раскрытию этого преступления положительных результатов не дала, хотя, как тогда рассуждали, средств в работе по этому делу было затрачено не меньше, чем украдено.
К сожалению, не все преступления раскрываются, несмотря на все усилия в работе по ним со стороны оперативных и следственных работников, а также руководства областного управления, городских и районных отделов.
Спорный вопрос об оценке работы органов внутренних дел по количеству раскрытых преступлений, но мне кажется, что это необходимо, хотя «погоня» за высоким процентом раскрываемости порой и порождает злоупотребления в работе и различные подтасовки.
Иногда страдают от этого и невиновные. Конечно, с этими извращениями необходимо вести жёсткую непримиримую борьбу всеми силами, как со стороны надзирающих органов, так и внутри подразделений.
Конечно, лучше говорить об успехах в работе по раскрытию преступлений, передавать положительный опыт молодым работникам. Но необходимо предотвращать и отрицательные моменты в работе. О них тоже надо помнить и говорить.
Вновь возвращаюсь к изложению событий в книге «Приговорены к высшей мере». Автор «Суперопер» - по изложению в журнале «Мы земляки» № 5, май 19115 года - уже упомянутый мной Мишарин Гораций.
С 1969 по 1976 (включительно) я работал начальником отдела внутренних дел Мотовилихинского района города Перми. Все события, связанные с бандитской деятельностью братьев Ведерниковых, были мне тоже известны, т.к. были связаны не только с проводимой работой по раскрытию этих преступлений, но и с тем, что в числе потерпевших и подозреваемых в участии этих преступлений были мои подчинённые, в том числе и я.
Так, убитый бандитами Мальцев, был работником ГАИ Мотовилихинского райотдела, а в числе подозреваемых в совершении этих преступлений в последующем оказался и старший инспектор ГАИ Курочка Иван.
Кстати, старшим оперуполномоченным ОБХСС Мотовилихинского ОВД работал в то время и Мишарин Г.К.
Пилат Л.Г. работал старшим экспертом-криминалистом в этом же отделе (фотоснимок в упомянутой книге между страницами 96-97). Леонид Георгиевич вспоминает о том, что ему по роду своей работы во время дежурств по графику в экспертно-криминалистическом отделе УВД довелось участвовать в осмотре, фиксации и изъятии вещественных доказательств автомашины убитого бандитами Мальцева, второй автомашины, которой преступники завладели после убийства владельца автомашины в селе Фролы и использовали при нападении на воинский пост с целью завладения автоматическим оружием. Кстати, и это место происшествия осматривалось с участием Пилата.
В Мотовилихинском отделе внутренних дел сначала шофёром, а потом помощником дежурного работал и старшина Сычёв. Именно с его показаний и пошла работа по ложному пути в раскрытии этих преступлений. Напомню о них: разбойные убийства работников милиции Нохова и Мальцева, убийство и ранение при разбойном нападении работников сберкассы, убийство водителя в селе Фролы с целью завладения автомашиной, нападение на воинский пост и попытка ограбления второй сберкассы на улице Ленина.
В 1976 году я был направлен на учёбу в Академию МВД СССР в город Москву. После собеседования был зачислен. По окончании первого года учёбы летом 1977 года находился в отпуске и проводил его в городе Перми. После отпуска вернулся в академию, и спустя всего-лишь три дня руководству Академии поступило требование от УВД Пермской области о командировании меня в г. Пермь. По прибытии в УВД со стороны руководства ко мне были предъявлены претензии, что я якобы уклонялся от допроса по обстоятельствам убийств Нохова и Мальцева. В рапорте на имя начальника УВД Мажуры И.В. я изложил, что во время отпуска я находился в городе Перми и на даче, но меня никто не извещал о явке на допрос, хотя это не составляло особого труда для тех, кто этого не сделал. Я так и написал, что утверждением о том, что я уклонялся от явки, кто-то хочет опорочить меня или прикрыть свою бездеятельность.
Поводом для допроса меня послужило заявление уполномоченного помощника дежурного Мотовилихинского ОВД Сычёва о том, что в ночь убийства на посту ГАИ в селе Лобаново Нохова Сычёву кто-то позвонил, и он понял, что к этому событию может быть причастен старший инспектор ГАИ Мотовилихинского ОВД Курочка. Кроме этого, Сычёв утверждал, что утром после убийства Нохова начальник ОВД Сезёмин и эксперт Пилат вывели под руки Курочку, усадили в автомашину и увезли. На одежде Курочки, якобы, были следы крови. Перед допросом по этому «утверждению» Сычёва, со мной провёл беседу заместитель начальника УВД Баев И.А. Он намекнул мне о том, что с момента этих событий прошло уже немало времени, и я точно не помню, как всё это происходило. Я намёк понял, но заявил, что все эти события я отлично помню, и ничего подобного, о чём утверждает Сычёв, не было. Всё это бредни Сычёва. В протоколе допроса я всё это изложил и высказал сомнение о полноценности психического состояния Сычёва, предложив провести по этому поводу психиатрическую экспертизу. А Сычёв тем временем постоянно утверждал, что он изобличит всех причастных к упомянутым преступлениям. Это поощрялось руководством УУР. Если бы я по намёку Баева И.А. в своих показаниях сослался на то, что плохо помню те события, это косвенно подтвердило бы абсурдное заявление Сычёва и укрепило подозрение в отношении Курочки.
Конечно, этого сделано не было, а версия о причастности к этим преступлениям Курочки и других работников милиции получила основное направление.
Буквально на днях в беседе с Пилатом Л.Г. я узнал о том, что его и инженера по специальной технике Зубова Ю.А. тоже вызывали в прокуратуру области, допрашивали и проводили очную ставку с Сычёвым.
Сычёв утверждал, что как-то зайдя в фотолабораторию Мотовилихинского ОВД, он увидел на рубашке и чёрных ботинках кровь.
По этому поводу Пилат Л.Г. был вызван в прокуратуру Пермской области на очную ставку с Сычёвым. Следователь задал вопрос Пилату Л.Г., как он может это объяснить? Пилат Л.Г. подробно объяснил: «Экспертная лаборатория Мотовилихинского ОВД состоит из двух комнат: кабинета эксперта и инженера по спец. технике и фотолаборатории, причём вход в фотолабораторию идёт непосредственно из кабинета через закрытую дверь. В фотолаборатории всегда горит тёмно-красный свет, и личный состав в фотолабораторию не заходит». Пилат Л.Г. с согласия следователя задал вопрос Сычёву: «Кто и когда приглашал Вас в фотолабораторию, и как Вы могли при тёмно-красном свете увидеть красную кровь на рубашке и ботинках?».Сычёв молчал и не знал что ответить; следователь понял, что Сычёв нагло врёт. В таких случаях обычно говорят: «Как можно увидеть чёрную кошку в чёрной комнате?» Ответ напрашивается сам собой. Но это не вписывалось в ложную следственную версию.
Всё это подтверждается тем, что протокол очной ставки сразу же не дали подписать Пилату Л.Г., а дали подписать лишь на следующий день, внеся нужные для следователя коррективы. Прочитав этот «документ», Пилат Л.Г. отказался его подписывать и в последующем попал в число подозреваемых.
В процессе очной ставки в кабинет следователя вошёл прокурор-криминалист прокуратуры Пермской области Рева В.А. и сказал следователю, что эксперт-криминалист, который сидит перед Вами, находится под следствием, т.к. по непонятным пока причинам неоднократно выезжал на осмотры мест происшествий, связанных с этими расследуемыми убийствами. Мы будем инкриминировать ему эти неслучайные выезды на осмотр мест происшествий. Выслушав эти незаконные обвинения, следователю и прокурору-криминалисту было сказано, что они идут по ложному пути, и таким способом нельзя раскрыть преступления. На это Рева сказал, что у него есть доказательства по фальсификации вещественных доазательств Пилатом Л.Г. Он принёс нераскрытое уголовное дело по убийству Мальцева, бросил на стол изъятые с осмотра автомашины Мальцева следы пальцев рук и, обращаясь к Пилату Л.Г., сказал: «С какой части автомашины Вы изъяли эти следы?». Внимательно посмотрев на предъявленные следы, стало ясно, что в настоящее время они перепутаны, а ведь на момент протокола осмотра там всё было чётко указано, с каких частей автомашины они были изъяты.
Эксперт попросил показать протокол осмотра автомашины Мальцева, и каково же было удивление, когда он увидел протокол, отпечатанный на пишущей машинке. Невольно возник вопрос: «С каких это пор протоколы осмотров стали печатать на местах осмотров на пишущих машинках?»
Но больше всего удивило то, что фототаблица по осмотру автомашины Мальцева была выполнена не на милицейском бланке, а на бланке прокуратуры. Да и фотоснимки автомашины Мальцева были сделаны не в гараже УВД (где проводился повторный осмотр), а совсем в другом месте и неизвестно каким «криминалистом».
На фотографиях были перепутаны входное и выходное отверстие от пули и многие другие разметки, которые не соответствовали действительности.
Реве было сказано, что это фальсификация, и сохранилась подлинная фотоплёнка с осмотра автомашины Мальцева.
На что Рева сказал: «Когда мы Вас запечатаем в тюрьму, то будете говорить по-другому».
Вспоминает бывший работник ГАИ Мотовилихинского района Мусин Захар, уволенный за превышение служебных полномочий. Он был вызван на допрос к старшему следователю по особо важным делам прокуратуры Российской Федерации Олейнику В.И. В ходе допроса предлагалось Мусину дать компрометирующие показания на Курочку и других фигурантов этой ложной версии. В обмен за дачу «нужных» показаний Мусину было гарантировано восстановление на службе в ГАИ.
Несмотря на то, что Мусин очень дорожил утраченной службой и хотел вновь обрести её, на такую сделку он не согласился и отказался от дачи ложных показаний.
Считаю необходимым привести выдержку из упомянутой книги Г. Мишарина: «На среду генерал (Мажура И.В.) назначил совещание, куда пригласил всех начальников и заместителей городских и районных отделов милиции, начальников ОУР.
«- В создавшейся ситуации к нам обращается много людей, высказываются различные предложения, - сказал он. Это не означает, что всех, на кого пало подозрение, нужно задерживать. Имейте ввиду, что при проверке лиц, схожих по приметам с преступником, нужно вести себя корректно. Не давать людям ни малейших поводов для обид. Вопросы задавать тактично, не оскорблять подозрениями» (стр. 52-53).
К сожалению, это указание было проигнорировано. Курочка был задержан, а затем арестован и длительное время содержался под стражей. В нарушение положения о раздельном содержании в местах лишения свободы бывших работников правоохранительных органов и уголовных преступников было умышленно нарушено. С целью получения признательных показаний сокамерникам давались задания создавать невыносимые условия для подозреваемого. Над ним издевались в камере, «жестоко унизили», избивали, сломали рёбра. Ведущие оперативную разработку работники и следователи предлагали Курочке признаться в несодеянных преступлениях и в положительном случае обещали изменить условия содержания на приемлемые. Таким преступным путём, иначе я это назвать не могу, было достигнуто признательное показание. Курочку вывозили на места совершения преступлений с целью подтверждения данных им показаний на следственных экспериментах. Но не всё складывалось так, как хотелось, ибо не было действительного исполнителя этих преступлений.
Несмотря на это, руководитель управления уголовного розыска Вагин Я.А. в восторге бегал по коридорам власти и, хлопая себя по различным местам, восторгался и утверждал: - «Раскрыли, Раскрыли !!!»
О противоправных действиях в раскрытии этих преступлений говорят и другие факты. Несмотря на то, что все мероприятия были очень тщательно законспирированы, а работникам Управления уголовного розыска со слов Шкляева и Зиненко было приказано об этом молчать , справедливость должна восторжествовать. Правда согласно теории Эйнштейна не может быть «относительной». Рано или поздно она возьмёт своё. Нельзя проводить мероприятия под нужный результат, действовать по принципу – «Не важен метод, важен результат», или «Цель оправдывает средства». Правда, как и мораль, должна быть одна.
Со слов Татаурова, летом 1977 года он был приглашён в УУР УВД, где его целенаправленно допрашивали с целью получения компроматов на преподавателя сельскохозяйственного института Кузнецова, учащихся этого заведения Козионова и Курочку. Они были близки друг другу, т.к. их связывали общие цели по учёбе и работе. Татауров не мог дать компроматов на этих людей, т.к. их не имел. Проводившие этот допрос, в том числе один из них высокий, с искривлённым носом, угрожали Татаурову физической расправой, в частности связать его «ласточкой», но Татауров ответил им: - «Пока вы меня свяжете, я одному из вас откушу ухо или перегрызу глотку». Этим всё и закончилось. Один из фигурантов этого дела, упомянутый Кузнецов, тоже по надуманным мотивам содержался под стражей 3 месяца. Неоднократно задерживался и изолировался Козионов. Оба они утверждают, что их постоянно избивали и требовали нужных показаний. Все эти люди живы.
В числе причастных к «преступной деятельности» наряду с упомянутыми, со слов Татаурова, были причислены Шарыгин – ГАИ Свердловского района, Никогосян, Калмыков – все они тоже учились в сельхозинституте на мехфаке.
Версия о причастности к серии всех упомянутых преступлений людей, связанных с сельхозинститутом и работавших в милиции, была правильной, но по причине допущенных просчётов в работе и желания из личной славы скорее раскрыть эти преступления ушла по ложному пути в определении подозреваемых.
Кстати, в суждениях людей, не имеющих непосредственного отношения к раскрытию этих преступлений, были правильные версии. Так в беседе со мной бывший, ныне покойный заместитель начальника УВД по кадрам полковник Рязанов Борис Михайлович сказал: - «Поверь мне, что к этим преступлениям причастны наши работники». Этот умный и порядочный человек, по сути политработник, был прав.
Действительно, если бы все мероприятия по раскрытию этих опасных и резонансных преступлений проводились более качественно и контролировались руководством, положительный результат наступил бы раньше и не пострадали бы невиновные, судьбы которых были сломаны в ходе неправомерных действий.
Так, один из братьев Ведерниковых (по книге Мишарина Грабовых) Семён, работая в неведомственной охране отдела милиции Ленинского района города Перми, совершил кражу ковра на рынке. За это преступление он был уволен, но в число проверяемых по указанным преступлениям не попал. Причины могут быть разные. Возможно, скрыли этот факт, чтобы не компрометировать подразделение и его руководителей.
Выжившую работницу сберкассы на ул. Пионерской необходимо было предупредить, что в ходе поиска преступников по приметам подозреваемый может быть одет в форму работника милиции, но этого сделано не было. Увидев и узнав одного из них на рынке, она испугалась, ничего не сказала сопровождавшим её оперативникам и замкнулась, отказавшись от дальнейшей работы по поиску преступника. Второй брат Ведерников Рудольф очно учился на зоотехническом факультете сельскохозяйственного института, был внештатным сотрудником УР Ленинского ОВД. Его жена Элеонора работала секретарём декана этого факультета. Во время поиска и сверки почерков подозреваемых среди учащихся сельхозинститута она умело спрятала личное дело Рудольфа, а в списке сделала отметку, что его дело проверено. Впоследствии экспертиза по почерку подтвердила идентичность почерка Рудольфа с оставленным и заполненным бланком приходно-расходного ордера в сберкассе.
Было допущено много и других просчётов в работе Пермских правоохранителей по раскрытию преступлений, но эти были основными.
Приписывая себе «славу» в раскрытии всех преступлений, руководители не удосужились проявить скромность и в этом.
Начало раскрытию было положено не у нас, а в Кировской области, где младший брат Ведерников Семён был задержан за очередное преступление. В ходе разработки было установлено, что он вместе с братом Рудольфом совершил серию разбойных нападений в Пермской области.
Последующая преступная деятельность братьев Ведерниковых довольно подробно описана в «Сборнике документальных рассказов» Ревы В.А. – мемуары «Десять лет спустя».
Она продолжалась в Свердловской области, на Украине, в Перми и других регионах.
В своей публикации Рева довольно туманно говорит о ложной версии по работникам ГАИ и другим людям, не раскрывая существа беззакония.
Дальнейшая оперативная и следственная работа межрегиональной группы во главе со старшим следователем по особо важным делам Прокуратуры Российской Федерации Олейником Владимиром Ивановичем позволила полностью изобличить Ведерниковых в содеянных преступлениях на территории Перми и области.
Это позволило снять обвинения и подозрения с других граждан. Когда освободили Курочку, Олейник спросил его, желает ли он привлечения виновных в его незаконном аресте и обвинении к ответственности, он замахал руками и отказался от этого. Он был рад своему освобождению и оправданию и не хотел дальнейших мытарств. Он уехал на Родину, где находится сейчас неизвестно. Несколько слов о Курочке. Я его знал, как человека порядочной скромности, он никогда не выпячивал себя, был награждён Орденом Трудового красного знамени. Вспоминается событие весны 1970 года. В районе площади Восстания из берегов вышла речка и угрожала подтоплением частного дома. Министерства МЧС тогда не было, и на все подобные случаи вызывали милицию. Я вышел к этому месту, со мной был и Курочка, перебросили плаху через речку, Курочка ползком добрался до завала и разобрал его руками. Дом был спасён.
Странно, конечно, что таким образом виновные в беззаконии ушли от заслуженной ответственности, ведь это не было делом частного обвинения.
Но честь мундира работников милиции и прокуратуры была спасена.
Когда после освобождения Курочки Пилат спросил его, зачем он признался в несовершённых им преступлениях, Курочка, ссылаясь на издевательства и физические насилия, сказал, что он хотел дожить до суда, в противном случае, не исключал возможности его физического устранения. Подобное было не исключено, т.к. весомых доказательств по вине Курочки у следствия не было, всё можно было списать на него после физического устранения.
Многие участники описанных событий изображены на фотографиях в упомянутой книге Г. Мишарина (условная фамилия прикрытия Дёмин) между страницами 96 и 97. По-моему, впоследствии даже и совесть их не мучила за содеянное, а слава шла рядом.
Я не имею права подвергать сомнениям все заслуги, в том числе присвоение звания «Почётного гражданина города Перми», открытие школы, названной именем Вагина Я.А. и многое другое, но задуматься об этом стоит многим.
Теперь о книге и её авторе. Когда Мишарин спросил меня о впечатлении от прочитанного, я, не отвергая положительных моментов, спросил его, почему он умолчал о событиях, связанных с его сослуживцем по Мотовилихинскому ОВД Курочкой. Гораций обречённо взмахнул рукой. Видимо книга была во многом написана по принципу - «Чего изволите?».
Подобное произошло и в беседе Пилата с Мишариным. Леонид Георгиевич посоветовал Горацию Константиновичу написать вторую часть книги по оперативным и следственным мероприятиям в отношении Курочки и других фигурантов ложной версии.
Возникает вопрос и в том, почему Мишарин, будучи старшим уполномоченным БХСС Мотовилихинского отдела, был включен в оперативную группу областного УВД по раскрытию всех описанных и совершённых преступлений?
В книге много видимости правды, но отсутствует истинное положение.
Необходимо предупредить всех работников правоохранительной системы об исключении из практики торжества силы над законом. Умолчание о подлинных событиях не найдёт объективной оценки, изъятие подлинных фактов, подтасовка других под обстоятельства мешают установлению истины, не позволяют оценить работу по делу и тяжесть совершённых нарушений закона. Необходима правда в интересах объективного изображения работы по любому событию.
На странице 110 указанной книги приводится изречение Олейника В.И.: - «Профессия следователя сходна с профессией врача: диагноз должен быть точным, в противном случае, болезнь затянется и может быть неизлечимой…». Страница 177- «Следователь не имеет права на проявление эмоций…».
К великому сожалению болезнь, о которой говорил Олейник В.И., для некоторых работников уголовного розыска действительно оказалась неизлечимой. Вспоминается ранняя оперативная деятельность А.М. Петрова, когда по его инициативе и при непосредственном участии путём фотомонтажа в снимок глаза был вмонтирован портрет мнимого подозреваемого в убийстве. Справедливости ради, эта афёра вовремя была вскрыта, и невиновный не понёс наказания. Со временем это было забыто, и Петров, по сути, был реабилитирован. Заслуг в его дальнейшей работе было не мало, но в мероприятиях по раскрытию нападений братьев Ведерниковых была и его активная, а порой и ведущая роль.
Я долго сомневался в целесообразности описать изложенное, кое-кто советовал не ворошить прошлое, но я уверен в необходимости, хотя бы таким образом, реабилитировать окончательно невиновных и предостеречь действующих и будущих работников уголовного розыска от противоправных мероприятий в раскрытии преступлений.
Добиваться результатов любой ценой не позволительно никому.
Шестого сентября 2016 года на встрече в Кремле с «Единороссами» - кандидатами на выборы 18 сентября в Государственную Думу наш президент и главнокомандующий вооружёнными силами Путин Владимир Владимирович призвал всех говорить людям только правду, не скрывая просчётов и недостатков в работе.
В журнале № 11 за 2016 год «Ветеран МВД России» на странице 31 Заслуженный работник МВД СССР, Почётный председатель ветеранской организации ГУУР МВД России полковник милиции в отставке Н.Ф.Исаев в статье «Торжество справедливости» эпиграфом к этой публикации избрал утверждение Екатерины Великой: - «Лучше оправдать десять виновных, чем обвинить одного невиновного».
Из воспоминаний Пилата Л.Г.: - «Прошло время, и установили настоящих преступников братьев Ведерниковых. Их расстреляли. Но у нас, от преданных настоящему делу милиции офицеров, осталась обида, что перед нами до сих пор никто не извинился, а ведь в действиях фальсификаторов и лиц, шедших по ложным следам, был состав преступления, и они за это должны были отвечать».
Ещё раз утверждаю: - «Правда всегда выйдет и победит». Именно этим я и руководствовался в изложении публикуемых событий.
